Обладание само по себе уже утрата.

Никогда ничего нельзя удержать, никогда!

Никогда нельзя разомкнуть лязгающую цепь времени,

никогда беспокойство не превращалось в покой,

поиски — в тишину,

никогда не прекращалось падение.

(Эрих Мария Ремарк.)

 

В женщинах с виолончелью есть что-то лесбийское. Слишком удобны очертания предмета, зажимаемые между коленями. Если надеть на играющую длинную сорочку, она будет обольстительной, а в строгом костюме – до боли желанной.

Иногда я думаю, что несчастна, потому что очень зависима от тебя. Когда человека знаешь слишком хорошо, к нему прирастаешь настолько, что начинаешь жить, как и он.

Новый год наступит через 48 часов. Я знаю, как выглядит твоя новогодняя елка. Потому что много раз помогала тебе ее наряжать. Еще когда свободно входила в твой дом. А сейчас ключи на красивом брелочке лежат в ящике стола, только уже совсем не нужны. Наверное, ты сменила замок. А может, и нет – мне приятно думать, что ты подсознательно ждешь меня, только я не приду.

Ты любишь брюки клеш, высокие каблуки и черные жакеты. Я не видела тебя в одежде другого цвета. Даже на работе ты прячешь обязательные белые блузки под черный пиджак. Ты красишь губы светло-коричневой помадой, ты каждый вечер зажигаешь свечи, ты любишь ароматный чай, сдобный кекс с изюмом и сериалы про врачей. Твоих любовниц всегда зовут на Л. А меня – нет. Я второе по счету исключение. Может поэтому я – была. Впрочем, нет – были – все.

У твоей новой пассии светлые глаза и рыжие волосы. Она похожа на сладкую девочку Тату с мечтательным взглядом и похабными песенками.

Жизнь с тобой похожа на пьесу двух актеров. У тебя – мысли, страхи, слезы, депрессии, озарения, аккуратно отпечатанные листы новых выплесков. У меня – просто чувство.

Ты – женщина, которую любят. Но и только. Мы живем одной жизнью. Но на разных планетах.

Тебе не нужны мальчики. Тебе даже девочки не нужны. Тебе нужна работа. Твою любимую женщину зовут Бизнес.

Ты выращиваешь фиалки, правда, забываешь их поливать, скупаешь посуду, плачешь под музыку.

Я хочу быта с тобой. Жареную картошку и желтый плафон над кухонным столом.

Я прихожу в клуб, который ненавижу за его название – «Студия» - потому что ты туда ходишь. Я знаю, что женщины – дуры – независимо от их ориентации. Им нужно страдать от любви.

Почему ты не страдаешь от любви? Может потому что не стоит покорять тех, кто сам отдается на сиденье автомобиля?

Зал набит битком, хорошенькие девочки разносят вино и закуски. Огромный экран транслирует «Голубой огонек», это не самый подходящий вариант названия для нашего контингента.

На танцполе в обнимку с затянутой в кожу блондинкой извивается твоя рыжая подружка, о моя любительница фиалок.

В ночных клубах, даже для таких как мы, слишком много показухи, слащавые поцелуи взасос, стыдливые девочки с горящими глазками, смесь ароматов секса и духов. Я твой парфюм узнаю в любом смешении.

Наши отношения – как облако – постоянно меняли очертания. Ты не актриса, не истеричка, не психопатка, зачем – так? Но я понимаю, что по-другому нельзя и я буду любить тебя. Единственный дождь, который будет мне неизлечимо холодным, дождь без тебя.

Что может быть больнее разрыва? Я видела тебя всякой – в сорочке, в креме, в бигуди, в дачной шляпке, в бассейне, в душе, в постели, на гинекологическом кресле. А теперь вижу только в черном, в кольцах, в очках, в росчерке губной помады.

Вот он – разрыв. Вот что это такое. Когда Вы рвете листок с письмом, Вы уже не прочитаете его так как оно было написано. Вот но – я больше не вижу тебя моей. Простенький предлог «в» меняет всю мою жизнь. Меняется падеж – меняется все. Больнее от того, что знаешь до мелочей тебя всю – любовь к календарям, синяки на теле, синюю жестяную коробочку с полумесяцем для чая, авторучку, высоту каблука, номер паспорта.

Тебя нет. Я смотрю пьесу, где ты играешь главную роль. Я могу делать с тобой все, что угодно, потому что тебя нет рядом, никто не проконтролирует. Я не могу даже дотронуться.

Ты н е д о с я г а е м а.

Наши чувства обрезаются о чувства других, чем ближе мы становимся. Когда тебе плохо, ты орешь, когда совсем плохо – ты танцуешь на столе. Я знаю, что в твоей секретной коробке лежит ее фото и платок, от которого пахнет ее духами. Ты тоскуешь по ней. Но запах ты любишь больше нее, потому что ты не сделала ни одного шага к ней.

Ты обвиняешь во всем обстоятельства.

Ты танцуешь с кем-то, ваши руки сплетаются, ты гладишь ее бедра. Ты заботишься обо всех. И нет рядом той, которая возьмет на себя заботу о тебе. Потому что просто ни одна твоя Л не понимает, из какой чашки ты хочешь пить свой пресловутый чай в вечер третьей пятницы месяца. Я не выдержала экзамен и сломалась. На сцене любовь женщин – красива, в жизни – как укол витаминов внутримышечно. Прости.

Можно ли променять любовь на воздушный шарик? Ты целуешься с ней. Ты – мир, в который никто не проникнет. Бутылка хорошего коньяка. По консистенции коньяк – это масло. По сути – это сдохший виноград. Почему вечность измеряется секундами? Как объяснить ей, что под елкой, в той коробке с очередным подарком тебе еще и я – с полным, абсолютным принадлежанием и покорством. Возьми меня! Тебе не нужно.

Ты спрашиваешь, как я живу. Твой голос тонет в ярком свете лампочек новогодней елки. Ты как всегда – даже здесь – в этом огромном мире маленького мира людей – одна. Эта девушка не в счет. Я тоже. Вернись! – я так хочу это крикнуть. Не надо. Что я буду делать с тобой? Капризной, ласковой, жалеющей всех на свете? Любить тебя? Тебе это не нужно.

Каждая история любви двух женщин – печальная история. Двое редко бывают счастливы. Потому я вхожу в твою квартиру, когда тебя нет. Ты не замечаешь того, что я была. Я не оставляю следов и запахов, но дело не в этом. Ты просто меня вообще никогда не замечала. Вот так. На диване твой плед с тигром. На столике на кухне твоя чашка, жестяная банка с чаем, пепельница с окурками. Твои любимые свитера пахнут твоими духами. Впрочем все вещи в мире пахнут тобой. На тумбочке фото в рамке. Моргает кнопка автоответчика. Я слушаю сообщения.

В квартире все так же пахнет тобой. Точнее, твоей жизнью. Смесь ароматов дорогого кофе, сигарет, духов, легких кремов, чистого постельного белья, свежего хлеба. Правда, есть еще что-то. Неуловимый оттенок – но его не было раньше. Я не знаю – что – это. Знаю только, что Так пахнет Другой женщиной. Чей голос записан на автоответчике.  С нервным дрожанием голоса на конце фразы.

Спальня – святая святых. Еще когда мы жили вместе, я ненавидела, когда кто-то заходил туда. Потому что здесь мы были особо близки. Здесь ты принадлежала только мне. Интимно смятые простыни, чашки на тумбочке, отголоски занятий любовью, полное безраздельное ощущение принадлежности. Куда все это ушло? Бессмысленный вопрос. Никогда и никому это не ясно – куда уходит былая прелесть былых отношений. Вазочка с орехами... Ноутбук. Черная изогнутая авторучка с красной кнопкой – мне всегда казалось, что ей неудобно писать. Три томика. Мураками. Дань моде? Виржиния Вульф. Миссис Деллауэй всегда устраивает вечеринки, чтобы уйти от одиночества. Марина Юденич «Доля ангелов». Опять эти ангелы... Есть ключевые слова, которые всегда привлекут твое внимание – календарь, бегемот, салфетки, лесбиянка, дождь, одиночество, ангелы.

Эта кофеварка была куплена для меня. Я люблю кофе. Впрочем, судя по аромату, твоя новая пассия тоже уважает арабику. Кофейные чашки, разные, но все – парные - стоят на маленьком столике на колесах, где собрана коллекция бутылок и банок с чаем и кофе.

Стук двери.  Я в ужасе оборачиваюсь. Ты смотришь на меня с порога комнаты. Волосы слегка взлохмачены ветром, пальто расстегнуто, сумка валяется на полу возле тебя, без обуви ты кажешься ниже ростом. Наши глаза на одном уровне. Ты не изменилась, любимая. В глазах плещется злость. Ты не ожидала. Ты не могла и помыслить, что я заявлюсь к тебе – вот так, неожиданно, пока тебя нет. Черт! А почему же ты все-таки так рано вернулась?

-         Ты почему так рано? – спрашиваю я растерянно.

Ты хмыкнула и бросила пальто на кресло. Оно упало на пол. Я машинально подняла его и встряхнула. Ты прошла к кровати, обдав меня запахом подзабытых духов. Ты давно ими не пользовалась. На тумбочку полетели сотовый и элегантный футляр для очков. Судя по тому, как ты швыряла вещи, ты была чем-то сильно рассержена. Почему-то мне казалось, что не я тому причина.

-         Зачем пришла, - спросила ты, все так же стоя ко мне спиной и переодеваясь в домашние брюки и джемпер.

-         Я соскучилась, - честно ответила я. – Хочешь, я что-нибудь приготовлю поесть?

Ты нащупала ногами домашние черные шлепки на каблучках и повернулась.

-         Хочу.

Я знаю. Ты всегда голодная после работы. А голодная ты невменяемая. Зато, когда поешь, концентрация эндорфинов в твоем организме достигает максимума и ты, затягиваясь сигареткой можешь выполнять любые желания. Как Фея.

Я готовила и накрывала на стол. Ты все это время сидела, закинув ногу за ногу и смотрела на меня.

-         Выпить хочешь, - неожиданно спросила ты, когда я раскладывала на столе салфетки.

Отказать тебе сейчас – значит испортить вечер. Ты смешиваешь два коктейля, потом мы едим, потом ты опять смешиваешь, снова смешиваешь и в результате на вашей постели мы оказываемся вдвоем. Я просыпаюсь, твои волосы щекочут мне шею, в комнате безумно пахнет прошлым. Моим прошлым, куда я никогда уже не чаяла вернуться. Интересно, я здесь надолго? Интересно, у тебя ничего не изменилось? Я снимаю твою руку с бедра и целую. Мне ужасно хочется пить. Мне придется самой готовить кофе. Потому что я знаю все наперед. Ты будешь долго торчать в душе, открывать и закрывать баночки с кремом, накручивать волосы, придираться к погоде за окном, морщиться от запаха тостов. Все это время меня будет мучить вопрос – что дальше. Зачем ты со мной переспала.

-         Ты здесь? – ты роешься в огромной косметичке, в уютном коротком халатике. Я делаю шаг к тебе, ты тянешься ко мне губами и я вдруг делаю не то, что хотела, я задаю вопрос.

-         Что дальше?

-         Дальше?

-         Ну да, что будет с нами? Зачем мы провели эту ночь? Не говори мне, что ты захотела трахнуться по привычке, оттого что твоя подружка ненадолго отлучилась.

-         Не за этим.

Ты обижена моим непоцелуем, ты наливаешь кофе и режешь сыр.

-         Знаешь, почему мы не смогли быть вместе? – спрашиваешь ты. – Ты – зануда. Ты постоянно задаешь вопросы. Я не могу так. Ты требуешь меня всю, ревнуешь меня к работе и вечно всем недовольна.

-         А она? – я сдерживаю желание ударить тебя, а лучше – вылить на тебя кофе.

-         А ты что, пришла поговорить о ней?

-         А почему бы и нет. Не говори, что она – это нечто особенное.

-         Она – нечто особенное.

-         У тебя все нечто особенное поначалу. А потом – давно привычное, пройденное и забытое.

-         Ты хочешь знать, зачем?

-         Да.

-         Дань традиции.

-         Что?

-         Ты. Ты – дань традиции. Ты – мое прошлое. Оно меня не всегда отпускает. Значит в нем есть незавершенность.

-         Боже...

-         Я обидела тебя! – ты вытаскиваешь сигарету из портсигара. – Я рада. Я этого добивалась. Она не ты и никогда тобой не будет. Мне нравится спать с ней. Тебе нужно понять, что в прошлое нет возврата. Когда ты трахаешь девочку, в которую была влюблена три года назад, ты трахаешь свое прошлое. Это цинично. Но нет пути. Ты не построишь с ней отношений.

-         Я не собиралась ничего строить. И с тобой тоже.

-         Да? А зачем пришла?

-         Я скучаю.

-         Не прошла еще привычка. Верно, любую обувь надо разносить.

-         Ты такая умная, так все интересно. Только сама ты при чем?

Ты резко тушишь окурок и выравниваешь пепел, у тебя такая мания – не оставлять комочков пепла в пепельнице – только ровненький слой.

-         Знаешь, я прочитала такую вещь... Вся жизнь – лестница. Мы живем, достигаем что-то в жизни, карьера, слава, деньги, дети, дело всей жизни для каждого свое. И нам кажется, что мы поднимаемся вверх и преодолеваем ступени. Только на самом деле, мы не поднимаемся, а наоборот – падаем вниз. Вот так. И когда мы доходим до самого низа, нам уже не больно – потому что падать некуда. Так что все разговоры про болезненное падение – туфта.

-         Ты думаешь, насколько ты опустилась?

-         Я думаю, правда ли это. И если да – то где я сейчас.

Тебе грустно, ты в меланхолии, тебе хочется философии. Не со мной. Мне пора идти. Я не целую тебя перед уходом, ты рада, что я уйду. Тебе нужно только помыть посуду и сменить постельное белье. И все будет как прежде, даже еще лучше. Ключевые слова.

Значит, моя роль – это встряхивать тебя. И жить тем, что я тебе не нужна. И упиваться этим. Видимо, это действительно последняя ступень. Для меня уж точно.